В.С. Шелупахин. К вопросу о некоторых изменениях в Приказ МВД России № 511 от 29 июня 2005 года

В.С. Шелупахин

proexpertizu@mail.ru

Дана критическая оценка изменениям, внесенным в Приказ МВД России № 511 от 29 июня 2005 года в части изменения объёма технико-криминалистической экспертизы документов.

Ключевые слова: технико-криминалистическая экспертиза документов; приказ МВД России № 511 от 29 июня 2005 года

V. Shelupahin

proexpertizu@mail.ru

To a question about some of the changes in the Order of the Ministry of Internal Affairs of Russia № 511 from June 29, 2005

Critical assessment of the amendments to the Russian Ministry of Internal Affairs Order number 511 of 29 June 2005, of the changes in the volume of technical and forensic examination of documents.

Keywords: technical and forensic examination of documents; Russian Interior Ministry order № 511 from June 29, 2005

_____________________________________

Осенью 2012 года приказ МВД России № 511 «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации» претерпел ряд изменений [1], среди которых изменение объёма технико-криминалистической экспертизы документов. На сегодняшний день данный вид экспертизы представлен следующим образом: «Технико-криминалистическая экспертиза документов: исследование документов, их реквизитов, технических средств, используемых для их изготовления». Таким образом, пункт «восстановление содержания повреждённых документов» утратил свою силу. Теперь важно понять, что в себе несёт данное новшество. С одной стороны, можно говорить о том, что оно по своей сути незначительно, так как приведённая в разъяснении фраза «исследование документов, их реквизитов…» подразумевает под собой огромный пласт решаемых экспертных задач, в которые в том числе входит и «восстановление содержания повреждённых документов». С другой стороны, можно рассматривать утрату силы данного пункта как усечение объёма задач. Но, мы не будем подходить к этому вопросу казуистически, а разберём проблему со стороны её понимания в экспертных кругах.

Итак, поскольку в широком смысле «повреждённый документ» – это документ, подвергшийся изменению в результате воздействия факторов внешней либо внутренней среды, экспертная практика понимает под «восстановлением содержания повреждённых документов» целый комплекс задач, в который входят:

- восстановление угасших и слабовидимых записей и изображений;

- восстановление структуры повреждённых документов;

- установление условий хранения и эксплуатации документов;

- восстановление целого по частям и т. д.

Также важно понимать, что «содержание документа» неразрывно связано с его морфологической структурой, поэтому и исследование этих двух составляющих неразрывно по своей методической природе.

Но, получается, что сегодня мы получили прямой запрет производить исследования такого рода. В данном обстоятельстве видится серьёзная угроза для экспертизы, научная база которой формировалась больше столетия, основываясь, прежде всего, на исследовании документов, подвергнутых каким-либо изменениям, то есть повреждённых документов.

Например, ещё в 1915 году С.Н. Трегубов писал: «…можно смело сказать, что теперь экспертиза документов поставлена на высоту науки, применяющей сообразно строго выработанной системе методы и приёмы точного знания» [1]. На разрешение экспертизы ставилось всего пять вопросов, хотя автор подчеркивал, что они исчерпывающего значения иметь не могут. Перечень вопросов выглядел следующим образом:

1) Уничтожены ли, механическим или химическим путём, часть или весь текст документа и не заменены ли уничтоженные части новыми.

2) Одними ли чернилами написаны все части документа или разными.

3) В одно ли и тоже время написан весь текст документа и все его части, или в разное.

4) Подлинного ли происхождения имеющиеся на документе штемпеля, печати, марки и другие официальные знаки.

5) Не имеется ли в тексте документа строчек, написанных невидимыми чернилами.

Мы видим, что одним из основоположников данного вида экспертизы вкладывался замысел её развития в различных направлениях, в основе которых лежит знание о материальной природе документа. Сегодня же поле деятельности экспертов искусственно сужается за счёт нормативного табу на развитие «материаловедческого направления» в ТКЭД. Соответственно, на разрешение сведущего лица остаются вопросы, связанные с установлением технических средств выполнения реквизитов документов. Мы убеждены, что, таким образом данное направление криминалистической техники незаслуженно становится примитивным, труды многих учёных-криминалистов, таких как В.В. Аксёнова, М.Н. Сосёнушкина, В.П. Лютов, А.Н. Самончик, А.А. Гусев, Д.П. Поташник, Ю.И. Паршиков, П.А. Четвёркин, теряют своё практическое приложение при всей их огромной ценности.

Бытует мнение, что актуальность «материаловедческого направления» ТКЭД в последние годы снизилась в виду того, что, во-первых, при росте общего научного потенциала объём специальных знаний эксперта не может соответствовать необходимому уровню, а во-вторых, количество реальных исследований в этом направлении экспертной практики ничтожно мало. Такая оценка родилась, как нам представляется, в кругах достаточно далёких от повседневной экспертной практики и зиждется исключительно на частном мнении некоторых, с позволения сказать, учёных-криминалистов, занимающихся больше руководящей работой, а не производством экспертиз. Но, даже если бы высказанная нами мысль была справедливой, всё равно мы убеждены, что если подчинять развитие теории условиям (подчеркиваем – не потребностям, а условиям!) практики, это может привести к необратимой деградации науки.

Общеизвестно, что для исследований различных свойств документов, в том числе с применением специальных методов, существует отдельное узкое направление – «криминалистическое исследование материалов письма и документов», осуществляемое специалистами, сведущими в химических науках. В реальности же в экспертных подразделениях таких специалистов крайне мало. Более того, химики, как эксперты-методники зачастую не знают особенностей документа как объекта криминалистического исследования. Выходит, что по-прежнему, многие из задач, в частности, по исследованию бумаги взваливаются на плечи экспертов-криминалистов.

Вообще, в своих статьях мы неоднократно акцентировали внимание на необходимости расширения исследовательских возможностей эксперта-криминалиста. Так, даже в повседневной работе приходится сталкиваться с вопросами определения единой групповой принадлежности бумаги (при исследовании поддельных денежных знаков), с установлением условий хранения и эксплуатации документов (например, в случаях замены листов в сброшюрованных отчётах), с восстановлением утраченных записей (в солдатских медальонах периода Великой Отечественной войны). Успешно решая данные задачи, всякий раз мы сталкиваемся с процессуальным препятствием, когда просто по формальным основаниям не можем дать тот или иной вывод, так как объём исследования оказывается шире номинального объёма специальных знаний эксперта.

Продолжая полемику, отметим, что секуляризация объёма ТКЭД в будущем не может не отразиться на образовательном стандарте. Это лишь вопрос времени и бюрократических особенностей внесения поправки в те или иные документы. Мы считаем, что законодатель должен стремиться к увеличению потенциала всех направлений криминалистической техники, а не зажимать её в рамках перманентного прагматизма. Так, работа в региональном экспертно-криминалистическом центре демонстрирует реальную потребность инициаторов производства исследований и экспертиз в решении сложных ситуационных задач, зачастую связанных с восстановлением содержания документов, определения давности или условий хранения тех или иных бумаг. Если экспертам и приходится отказываться от решения таких вопросов, то только ввиду отсутствия технической базы или общепринятых методик. Как мы видим, данные причины не являются объективными для пересмотра научного объёма экспертизы. Они являются лишь следствием слабого технического и научно-методического оснащения экспертных подразделений. Это проблема всецело административная, а не научно-теоретическая.

Ещё одним ярким примером высокого значения «восстановления содержания документов» является решение вопроса об изменении первоначального содержания документа, а такие исследования в экспертных подразделениях проводятся в достаточно больших объёмах (особенно по паспортам транспортных средств). Даже если нами доподлинно установлен факт подчистки или травления, мы не можем судить в категорической форме о самом факте изменения первоначального содержания. Это возможно только после того, как эксперт восстановит первоначальную информацию, тем самым доказав её изменение.

Подводя итог, следует сказать, что мы считаем крайне несправедливым то, что лица, ответственные за подготовку нормативных актов для руководства МВД, формулируя подобные поправки в нормативных документах, обходят стороной сложившиеся научные традиции и многолетний практический опыт сотрудников экспертных подразделений.

Литература:

1. Трегубов С. Н. Основы уголовной техники. – М.: ЛексЭст, 2002. С. 153.