А. В. Ковалёв, В. Ю. Владимиров, П. В. Минаева. О необходимости унификации законодательства о судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации

А. В. Ковалёв,

директор ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Минздрава России, главный внештатный специалист по судебно-медицинской экспертизе Минздрава России, заведующий кафедрой судебной медицины ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России,

доктор медицинских наук;

В. Ю. Владимиров,

главный научный сотрудник научно-организационного отдела ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России, Заслуженный юрист Российской Федерации, член-корреспондент Российской академии естественных наук, действительный член Международной академии наук экологии, безопасности человека и природы, доктор юридических наук, профессор;

П. В. Минаева,

заведующая организационно-методическим отделом ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России, врач – судебно-медицинский эксперт,

кандидат медицинских наук

(г. Москва)

Авторами в аспекте нового проекта закона о судебно-экспертной деятельности рассмотрены проблемы совершенствования законодательства, регулирующего как государственную, так и негосударственную судебно-экспертную деятельность, приведены пути их решения.

Ключевые слова: судебная экспертиза; законотворческая деятельность; проблемные вопросы; комплексная и комиссионная экспертизы; судебно-медицинская экспертиза; ситуалогическая экспертиза.

К 56

ББК 67.53/.63

УДК 340.6:343.983

ГРНТИ 10.85.31; 76.35.43

Код ВАК 12.00.12; 14.03.05

On the need of unification of legal system on forensic expertise in Russian Federation

A. V. Kovalyev,

Federal state budgetary institution «Russian Centre of Forensic Medical Expertise» Russian Ministry of Health,

Federal state budgetary educational institution of additional professional education «Russian Medical Academy of Continuous Postgraduate Education» Russian Ministry of Health;

V. Yu. Vladimirov,

Federal state budgetary institution «Russian Centre of Forensic Medical Expertise» Russian Ministry of Health;

P. V. Minaeva,

Federal state budgetary institution «Russian Centre of Forensic Medical Expertise» Russian Ministry of Health

(city Moscow)

In the aspect of the new law project on forensic expertise, the authors examined the problems of improving the legal system regulating as state as non-state forensic expertise, and proposed ways to solve them.

Keywords: forensic expertise; lawmaking activity; problematic issues; complex and commission expertise; forensic medical expertise; situational expertise.

_____________________________________

В последние годы юридическим сообществом активно поднимается актуальная проблема совершенствования законодательства, регламентирующего судебно-экспертную деятельность в Российской Федерации. Эту тему одинаково настойчиво развивают и учёные, и государственные эксперты-практики, и государственные служащие, и негосударственные эксперты. К сожалению, продуктивность этой законотворческой инициативы, несмотря на всеобщую активность, стремится к нулю.

Причиной тому является, на наш взгляд, существование двух принципиально отличающихся друг от друга подходов: разработка проекта нового закона о судебно-экспертной деятельности (далее – Законопроект) и внесение изменений и дополнений в ныне действующий Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ).

Обращает на себя внимание наибольшая активность сторонников радикальных изменений путём принятия нового Законопроекта, ими был подготовлен ряд редакций последнего, которые были направлены в заинтересованные органы власти и ведомства. При этом основной акцент преобразований смещён в сторону государственной судебно-экспертной деятельности, поскольку негосударственные эксперты не принимали официального участия в законотворческой инициативе и согласовательной процедуре.

Встаёт насущный вопрос о перспективах совершенствования законодательства о судебно-экспертной деятельности и путях решения имеющихся проблем.

На взгляд авторов, который выработан на основе правоприменительной практики, наиболее целесообразным является внесение необходимых изменений в Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ, что поспособствует приданию ему роли базового законодательного акта, регулирующего все основные направления судебно-экспертной деятельности, а также иные вопросы, связанные с использованием специальных знаний в судопроизводстве и некоторых иных видах правоприменительной деятельности. При этом, отраслевое процессуальное законодательство – Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (далее соответственно УПК и ГПК), а также отдельные процессуальные нормы в иных законодательных актах, например, в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП), – должны будут регламентировать лишь особенности того или иного вида процессуальной деятельности. Такой вариант будет способствовать унифицированному подходу к правоприменительной практике, связанной с использованием специальных знаний в различных видах судопроизводства и некоторых иных видах правоприменительного процесса, и чёткой регламентации деятельности судебно-экспертных учреждений, судебных экспертов различных категорий, а также лиц, обладающих специальными знаниями и привлекаемых к различным видам правоприменительного процесса в качестве специалистов.

К такому выводу авторы также пришли в процессе подготовки проекта замечаний к Законопроекту. Проведённая работа показала необходимость доработки Законопроекта в большей степени, нежели Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ, что демонстрирует саму бессмысленность и бесперспективность дальнейшей работы с Законопроектом. В процессе процедуры согласования Законопроекта также обращает на себя внимание однобокость рассмотрения направленных ведомствами замечаний и, подчас, их отклонение без каких-либо обоснований. Вышеуказанное, к сожалению, явно не способствует достижению взаимопонимания между участниками законотворческой деятельности, ибо любая деятельность подразумевает скоординированные и взаимно упорядоченные усилия всех участников процесса для достижения общей цели. Далее приведём пример постатейного изучения Законопроекта авторами.

При рассмотрении Законопроекта следует обратить внимание, что в его преамбуле термин судопроизводство не охватывает все виды правоприменительной деятельности, в которых возможно использование судебных экспертиз. В качестве примера можно привести производство по административным правонарушениям, осуществляемое уполномоченными лицами или комиссиями. В соответствии со статьей 9 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «судопроизводство – регулируемая процессуальным законодательством Российской Федерации деятельность суда или судьи в ходе судебного разбирательства гражданских, административных и уголовных дел, а также деятельность органа дознания, лица производящего дознание, следователя или прокурора при возбуждении уголовного дела, проведении дознания и предварительного следствия»[1]. Однако, статья 1.3. КоАП определяет не только «подсудность дел об административных правонарушениях» (часть 2, статьи 1.3. КоАП), но и «подведомственность» (части 3, 4 и 5 этой же статьи), которая вполне очевидно находится за рамками регламентации судебно-экспертной деятельности[2].

В новой редакции Законопроекта вновь отсутствует конкретизация правовых оснований применения термина «устное заключение эксперта» (пункт 2 статьи 2 Законопроекта, которая к тому же корреспондируется с частью 5 статьи 26 Законопроекта – устное заключение эксперта даётся в случаях и по правилам, предусмотренным процессуальным законодательством Российской Федерации), что порождает правовую неопределённость. В настоящее время ни уголовно-процессуальное законодательство (статья 80 УПК «Заключение и показания эксперта и специалиста»)[3], ни гражданское процессуальное законодательство (статья 86 ГПК «Заключение эксперта»)[4], ни КоАП (статья 26.4. «Экспертиза») такой категории не предусматривают.

В части образования судебного эксперта по непонятным причинам были упущены основные программы по обучению судебно-экспертным специальностям в пункте 4 статьи 2 Законопроекта, где указана только разработка дополнительных профессиональных программ по конкретным экспертным специальностям.

Также осталось не реализованным предложение дополнить пункт 6 статьи 2 Законопроекта в отношении возможности (невозможности) повреждения объектов исследования, исключающее возможность проведения дополнительных или повторных экспертиз, фразой «…в той же сфере компетенции и спектра решаемых при этом вопросов».

Статьей 58 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ) установлен перечень проводимых медицинских экспертиз, среди которых судебными являются судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы[5]. При этом в статье 2 Законопроекта даётся определение только одного из видов – судебно-психиатрической (статьи 30 и 31 Законопроекта), в то время как определение судебно-медицинской экспертизы по неясной причине отсутствует.

Авторов удивило применение в части 1 статьи 3 Законопроекта термина «экспертиза» без добавления её вида – судебная, что позволяет неоправданно широко толковать термин, в том числе, учитывая положения вышеуказанной статьи 58 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ.

Ещё один камень преткновения – сертификация методик, введение которой не учитывает специфику отдельных видов судебных экспертиз. Исходя из частей 4 и 5 статьи 8 Законопроекта, не сертифицированные методики судебный эксперт вправе применять лишь в случае отсутствия сертифицированных, что, по мнению авторов, совершенно не оправдано. При этом не сертифицированные методики могут быть менее современными, но результативными, а сертифицированные – не в полной мере отвечать принципу эффективности, направленными на решение только узкой проблемы. В частности, в судебно-медицинской экспертной практике ряд медико-криминалистических методик используется десятки лет, подтверждая свою эффективность от экспертизы к экспертизе, например, метод цветных отпечатков для обнаружения следов металлов на объектах судебно-медицинской экспертизы, изложенный в методическом письме Министерства здравоохранения СССР в 1968 году.

Ещё одно из спорных положений Законопроекта – формулировка перечня объектов исследований, который целесообразно формулировать без указания их правового статуса, поскольку поступающие на экспертизу объекты могут не иметь статуса вещественного доказательства. Кроме того, следует учесть, что исследуемые объекты и сравнительные образцы имеют различную природу и правовой статус.

В части 2 статьи 13 Законопроекта вновь заложена методологическая ошибка, требование о том, что государственный судебный эксперт с высшим образованием должен пройти дополнительную подготовку по экспертной специальности неправомерно. Исключение из этого правила должны составлять не только лица со средним экспертным образованием, но и лица, получившие высшее профессиональное образование в области судебной экспертизы. Описанные пробелы Законопроекта в части образования судебных экспертов наглядно демонстрируют отсутствие всестороннего изучения особенностей различных видов судебных экспертиз, что недопустимо при подготовке подобного основополагающего документа.

Статья 15 Законопроекта, регламентирующая ведение Государственного реестра судебных экспертов, полностью коррупциогенна и криминализирована, так как существенно снижает уровень правовой защищённости судебных экспертов от внешнего криминального воздействия и ставит под большое сомнение его независимость. Кроме того, это положение не имеет практического смысла в части государственных судебных экспертов, так как инициатор назначения судебной экспертизы выносит постановление (определение) в адрес судебно-экспертного учреждения, а не конкретного эксперта.

Как и в предыдущей редакции Законопроекта в статьях 16 и 17 термин «материалы» используется с двояким смыслом, что для норм права просто недопустимо. Пункт 1 части 2 статьи 17 Законопроекта запрещает руководителю судебно-экспертного учреждения «...получать без постановления или определения о назначении судебной экспертизы объекты исследований и другие материалы...». Данное положение вступает в противоречие с пунктом 1 части 2 статьи 16 Законопроекта в части обязанности руководителя в подборе материалов. Таким образом, настоятельно необходимо исключить возможность двоякого толкования или изменить один из терминов.

Касательно условности запрета контактирования судебного эксперта с иными участниками процесса, если это ставит под сомнение его независимость, авторы настаивают на категоричности формулировки пункта 1 части 3 статьи 18 Законопроекта, исключающей субъективную оценку данного факта в части определения возможности заинтересованности эксперта, путём исключения слова «если» и дополнения фразой «с иными участниками процесса».

В отношении проведения комиссионных и комплексных экспертиз (статьи 23, 24 Законопроекта) следует придерживаться классификационных категорий статей 21, 23 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ, дополнив положениями статьи 82 ГПК в части использования различных областей знания или с использованием различных научных направлений в пределах одной области знания, что крайне важно при проведении судебно-медицинских экспертиз с привлечением клинических специалистов других областей медицины. Предложенная же Законопроектом формулировка полностью исключит возможность производства судебных ситуалогических экспертиз на междисциплинарной и межотраслевой основе, эффективность которых в уголовном судопроизводстве была успешно доказана в течение многих десятилетий.

В отношении сертификации судебных экспертов, по мнению авторов, такие категории как сертификация качества и сертификация компетентности должны носить исключительно добровольный характер. В противном случае это превратится в прокрустово ложе, ставящее под большое сомнение эффективность самого института использования специальных знаний в судопроизводстве и состязательность процесса.

Также из положений Законопроекта ускользнула регламентация возможности участия сотрудника экспертного учреждения в качестве специалиста при проведении процессуальных действий.

Ещё одним важным обстоятельством является необходимость наличия в законодательном акте о судебно-экспертной деятельности положения о праве судебного эксперта отражать в выводах заключения обстоятельства, по которым в постановлении (определении) о назначении судебной экспертизы вопросы отсутствовали, но эти обстоятельства имеют, по мнению эксперта, прямое или косвенное отношение к расследуемому событию, в том числе это должно касаться и обстоятельств, способствовавших совершению преступления или иного правонарушения. Это должно способствовать возрождению и развитию несколько подзабытого ныне института судебно-экспертной профилактики.

Таким образом, полагаем, что Законопроект содержит ряд спорных и противоречивых положений, в том числе, не в полной мере учитывает специфику производства отдельных судебных экспертиз.

Формальное отношение к Законопроекту не способствует совершенствованию законодательства и загоняет всех участников в тупик, что ещё раз демонстрирует целесообразность внесения изменений в действующий нормативный документ.

В отношении негосударственной судебно-экспертной деятельности полагаем, что уклонение от рассмотрения данного вопроса в процессе согласования Законопроекта не является правильным ходом. Тем более что руководителями наиболее крупных негосударственных судебно-экспертных учреждений были сформулированы предложения по организации негосударственной судебно-экспертной деятельности по аналогии с адвокатурой, путём создания и функционирования саморегулируемой организации. Это потребует подготовки соответствующего федерального закона по аналогии с Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»[6], основные положения которого будут концептуально корреспондироваться с Федеральным законом от 31.05.2001 № 73-ФЗ.

По мнению авторов, высказанные положения помогут ускорить и оптимизировать процесс совершенствования законодательства, что сохранит принцип независимости состязательности процесса и объективности проведения судебно-экспертных исследований, направленных на выявление истины.